Тринадцать видов вьюрков живут на Галапагосах, знаменитой группе островов, которую посетил Чарльз Дарвин в 1830-х годах. У вьюрков разнообразные формы и размеры клюва, которые соответствуют различному рациону и образу жизни этих животных. Дарвин объяснил это тем, что все они являются потомками одной пары вьюрков, и что различия между ними обусловлены естественным отбором.

К удивлению некоторых людей, именно этого объяснения сейчас придерживается большинство современных креационистов. Такое изменение вовсе не обязательно должно было быть «эволюционным», в смысле, способным каким-либо образом подтвердить эволюцию амебы в человека. 

В данном примере не было появления новой генетической информации. Если родительская популяция обладает достаточной первоначальной изменчивостью (генетическим потенциалом), способной объяснить разнообразные черты у потомков, естественный отбор мог бы позаботиться о результирующей адаптации, как показывает упрощенный пример.

Скажем, некоторые вьюрки оказались на островах, где не хватало семян, но под корой деревьев жило много личинок. В популяции с большой вариативностью у некоторых птиц клюв будет длиннее, а у других короче среднего значения. Те птицы, которые несут в себе больше информации о «длинном клюве», смогут выжить на этих личинках и, следовательно, с большей вероятностью передадут эту информацию своим потомкам, в то время как остальные вымрут. 

Таким образом, в результате отбора, действующего и на другие признаки, может появиться «вьюрок-дятел». 

То же самое наблюдается и в искусственном отборе: все современные породы собак более специализированы, чем родительская (беспородная) популяция, но несут меньше информации и, следовательно, меньше возможностей для дальнейшего отбора (вы не можете вывести немецкого дога из чихуахуа). 

При всех этих изменениях зяблики остаются зябликами, а собаки – собаками. Пределы изменений устанавливаются количеством изначально имеющейся информации, из которой можно выбирать.

Креационисты давно предлагали такое «отделение под действием отбора» от первоначальных видов, объясняя, например, появление волков, койотов, динго и других диких собак от одной первоначальной пары на Ковчеге. Однако антикреационисты ухватились за вопрос времени. Они настаивают на том, что на видообразование потребует гораздо больше времени, чем допускает Писание. 

Искусственный отбор происходит быстро, признают они, но только потому, что селекционеры целенаправленно воздействуют на каждое поколение. Обычная «гипотеза» о том, сколько времени потребовалось дарвиновским вьюркам, чтобы отделиться от родительской популяции, колеблется от одного миллиона до пяти миллионов лет.

Однако профессор зоологии из Принстона Питер Грант недавно обнародовал некоторые результаты обширного 18-летнего исследования всех галапагосских вьюрков, в ходе которого наблюдалось действие естественного отбора.¹ Например, в годы засухи, когда вьюрки истощали запасы мелких семян, отбор отдавал предпочтение тем, у кого был более крупный и глубокий клюв, позволяющий достать оставшиеся крупные семена и таким образом выжить, что и привело к сдвигу популяции в этом направлении.

Хотя в самом исследовании нет ничего удивительного и сложного, интересна скорость, с которой происходили эти изменения. По оценкам Гранта, при такой наблюдаемой скорости потребовалось бы всего 1 200 лет, чтобы превратить среднего наземного вьюрка, например, в кактусового вьюрка. Чтобы превратить его в более похожего большого земляного вьюрка, потребуется всего 200 лет.

Обратите внимание, что (хотя в статье об этом не упоминается) такие быстрые изменения не могут иметь ничего общего с производством новых генов путем мутации, они основаны на описанном процессе, то есть на выборе из того, что уже есть. Поэтому вьюрки Дарвина не могут быть доказательством реальной, восходящей (макро) эволюции – хотя многие студенты, несомненно, будут изучать этот пример как «эволюцию в действии».

Вместо этого, галапагосские вьюрки – реальное, наблюдаемое доказательство того, что такое (нисходящее) адаптивное образование нескольких видов из одного созданного рода может легко произойти за несколько столетий. Для этого не нужны миллионы лет. 

Аргумент усиливается тем фактом, что после Потопа давление отбора было бы гораздо более интенсивным – с быстрой миграцией в новые, незанятые ниши, остаточным катастрофизмом и изменением климата по мере оседания и высыхания Земли, и одновременной адаптивной радиацией различных видов пищи.