Зарождение современной науки часто связывают с именами Коперника и итальянца Везалия (1514—1564). Это вовсе не снижает заслуг многих ученых, живших ранее, которые внесли существенный вклад в накопление научного знания. И греки, и арабы, и китайцы обладали глубокими знаниями о мире. Тем не менее, в Китае существовало мало общих научных теорий, основанных на этих знаниях, а средневековая наука в качестве высшего авторитета в основном принимала Аристотеля.

В арабском мире происходило множество дискуссий на эти темы, но, кажется, принципы постижения вселенной сформировались там на основе смешанного влияния учения Аристотеля и неоплатонизма. Арабские ученые проделали замечательную работу, особенно в области математики — например, в тригонометрии и алгебре, а также в астрономии. 

Омар Хаям (ок.1048-ок.1122), который более известен как автор книги «Рубайат», вычислил длительность солнечного года и внес огромный вклад в развитие алгебры. Но у арабов, так же как и у европейцев Средневековья наука считалась одной из отраслей философии, и в ней целиком господствовали традиции философов, в особенности – Аристотеля. То есть, средневековая наука основывалась скорее на авторитетах, чем на наблюдениях. Она развилась не путем экспериментов, а с помощью логических построении, хотя и существовали значительные исключения.

Основания современной науки были заложены в Оксфорде, где ученые подвергли критическому разбору учение Фомы Аквинского, доказывая, что Аристотель – основной авторитет, на который опирался Фома – отчасти заблуждался в отношении феномена природы. В группе этих оксфордских ученых был Роджер Бэкон (1214-1294). Однако наиболее заметный вклад внес Роберт Гроссетесте (ок. 1175-1253), который представил философские основы для отхода от аристотелевской науки.

Лидером в критике аристотелевских концепций в XV-XVI веков являлся университ в Падуе. При образовании Лондонского Королевского Научного Общества, основанного в 1662 году, большинство его членов были верующими христианами. Джордж Тревельян в «Истории английского общества» (1942) писал: 

«Роберт Бойль, Исаак Ньютон и другие члены раннего Королевского общества были религиозными людьми... именно они сделали понятными для умов своих соотечественников идею закономерности вселенной и разработали научные методы исследований, направленных на отыскание истины».

Плодотворные научные исследования, по существу, требуют христианского (сознательного или несознательного) взгляда на мир – мир, где соответствующие причины приводят к соответствующим следствиям; где природные явления подчинены твердо установленным и разумным законам; и где мы можем быть уверенными в своей способности мыслить рационально и целесообразно. 

В рамках концепции мира, созданного разумным Творцом, ученые могли работать уверенно, в надежде, что им удастся познать вселенную методом наблюдений и экспериментов. Такой мир предполагает не хаотичное начало, но начало, управляемое великой мыслью и волей, разумную Первопричину, великого Законодателя. Если Бог, создавший вселенную, Сам открыл собственные качества, то и у науки, следовательно, есть достаточные основания для изучения вселенной.

Многие современные ученые, хотя они и не являются сторонниками божественного начала в мироздании, тем не менее, смогли разглядеть христианские корни современной науки. Например, энтомолог Стэнли Бек признал, что «первая из недоказуемых предпосылок, на которой основывается наука, – это вера в то, что мир объективно существует и человеческий ум способен понять его истинную природу... 

Второй и наиболее известный постулат, лежащий в основании структуры научных знаний – это закон причины и следствия. Поскольку мир был создан разумным Богом, они без труда отыскали взаимосвязь между наблюдателем и наблюдаемыми предметами – т. е. между субъектом и объектом. Третья основная научная предпосылка – убеждение, что природа едина».¹

Альфред Норт Уайтхед (1861-1947) и Роберт Оппенгеймер (1904-1967) настаивали на том, что современная наука родилась из христианского мировоззрения. Уайтхед был широко признанным математиком и философом, а Оппенгеймер, после того как в 1947 году стал руководителем Института Новейших Исследований в Принстоне, помимо трудов в своей собственной области – ядерной физике – написал множество работ по самому разнообразному спектру проблем. Ни один из них не был христианином, и не считал себя таковым, и тем не менее оба прямо признали, что современная наука выросла из христианских взглядов на мир.

Оппенгеймер, к примеру, писал об этом в статье «О науке и культуре» в журнале «Энкаунтер» за октябрь 1962 года. В Гарварде, в цикле лекций, озаглавленном «Наука и современный мир» (1925), Уайтхед говорил, что христианство является матерью науки, поскольку «средневековье настаивало на разумности Бога». 

Уайтхед говорил также об уверенности «в явной разумности личного существования». Говорил он в этих лекциях и о связанной с разумностью Бога «исключительной верой (первых ученых) в то, что каждое конкретное явление может быть соотнесено с предшествующим совершенно определенным образом, что являет собой пример общих принципов».

Френсис Шеффер пишет: 

«...не одни лишь христиане способны создавать прекрасное в искусстве или испытывать порывы вдохновения в научном творчестве. Творческое вдохновение определяется тем фактом, что человек создан по образу и подобию Божьему, по образу Великого Творца – независимо от того, отдает ли себе в этом отчет индивидуальная личность, и даже вопреки тому, что ныне образ Божий в людях искажен. Человек, в противоположность нечеловеку – способен к творчеству, и личное мировоззрение проглядывает в любом творении. Это относится и к творческому вдохновению в науке. Мировоззрение определяет, в каком направлении это вдохновение станет развиваться, и – станет ли оно развиваться вообще или иссякнет».²

Не все ученые, о которых идет речь, были последовательными христианами, но христианская система мышления первых ученых давала им «веру в возможности науки». Позднее христианская основа была утрачена, но уже создались традиции и инерция, хотя науку может двигать вперед прагматическая необходимость в техническом развитии и даже инициатива государства. 

Таким образом, в христианском мировоззрении существуют основания для научного познания. К сожалению, со временем метод обрел самостоятельную ценность, и христианская система ценностей оказалась невостребованной современной наукой.