Дарвиновские корни нацистской правовой системы
Данная статья посвящена дарвиновским корням нацистской правовой системы. Она доказывает, что дарвинизм лежал в самой основе нацистского порядка и теории. Нацисты разработали «прогрессивную» теорию права, в которой «право» интерпретировалось как результат силы и социальной борьбы. Согласно нацистской теории, правовая система не должна содержать фиксированных норм, а должна развиваться в непрерывном потоке как «живой закон».
Поскольку нацисты были дарвинистами, которые верили, что люди произошли от животных, они не приняли идею предопределенных Богом прав человека, а скорее придерживались идеи, что «сильные» будут иметь «право» уничтожать «слабых». В то время большинство немецких судей и адвокатов были правовыми позитивистами, отвергавшими концепцию Богом данных прав, как это определяется Библией и классической теорией права.
В результате была создана «высшая мораль», и бессмысленно было апеллировать к какому-либо высшему закону, стоящему выше деспотических команд нацистского государства.
Рисунок 1. Дети гитлерюгенда должны были ежедневно читать молитву фюреруДарвинизм лежал в самой основе нацистской теории и практики. Хотя дарвинизм не является единственным объяснением национал-социализма, он, тем не менее, является существенной составляющей. Нацисты твердо верили, что они действуют от имени эволюционной «науки», разума и прогресса. Они считали себя прогрессивными людьми, которые в своем нетерпении просто хотели ускорить отстающий темп эволюции, протянув руку помощи ее руководящему принципу — «выживанию наиболее приспособленных».
Данная статья посвящена эволюционным корням нацистской правовой системы. Она объясняет, почему нацистская правовая система не может быть изолирована от дарвиновских взглядов юридической элиты нацистской Германии.
В течение рассматриваемого периода большинство немецких судей и адвокатов были правовыми позитивистами. Они поддерживали новую правовую систему, отвергая любую идею высшего закона, контролирующего государство. Вместо этого эволюционное мышление, как оно было развито со времен Дарвина, сделало нацистское государство средством, с помощью которого «эволюция» будет продвигаться вперед путем налаживания механизма «выживания наиболее приспособленных».
Нацизм и дарвинизм
Поскольку Чарльз Дарвин (1809-1882) считал, что люди эволюционировали от животных посредством слепого процесса естественного отбора, три главы его книги «Происхождение человека» посвящены теории о том, что умственные и нравственные способности людей и животных происходят из одного источника.
Хотя эти аргументы глубоко ошибочны и расистские, они оказали сильное воздействие на такие социально-научные дисциплины, как психология, антропология и право. По мнению профессора права Филиппа Джонсона:
«Поскольку Дарвин был полон решимости установить взаимосвязь людей с животными, он часто писал о «дикарях и низших расах» как о промежуточном звене между животными и цивилизованными людьми. Благодаря принятию Дарвином идеи иерархии среди человеческих обществ ... распространение и стойкость расистской формы социального дарвинизма в большей степени обязаны Чарльзу Дарвину, чем Герберту Спенсеру».1
Нео-атеисты иногда пытаются доказать, что нацистский лидер Адольф Гитлер (1889-1945) был религиозным человеком. Хотя Гитлер рос номинальным римо-католиком, он с раннего возраста отвергал католическое учение, рассматривая христианство как религию, пригодную только для рабов.2 По словам покойного британского биолога сэра Артура Кейта (1866-1955), в свое время ведущего эволюциониста Великобритании, немецкий фюрер был ярым «эволюционистом ... который сознательно стремился привести практику Германии в соответствие с теорией эволюции».3
Дарвинизм лежал в основе наиболее отличительных и существенных черт национал-социализма.
Действительно, нацизм не существовал бы без дарвинизма. Дарвинизм — это не единственное объяснение нацизма, но, тем не менее, весьма важное.
Нацисты считали себя двигателями прогресса. Они стремились ускорить «эволюцию», предоставив слепым силам природы идеальное зрение арийцев. Тем лучше для руководящего принципа «выживания наиболее приспособленных» знать, куда идти. Существует очень большая взаимосвязь между дарвиновским мировоззрением нацистов и политикой, которую они проводили. В этом мировоззрении раса занимает центральное место, а борьба за выживание — неизменное условие жизни.4
Хотя Гитлер правда иногда ссылался на «Бога» или «провидение» в политических трактатах и речах, он не имел ввиду христианского Бога. Скорее, он приравнивал своего бога к «естественному закону» с правилом «выживает сильнейший», где каждый может выбирать и называть бога как ему угодно: «неизвестный бог или бог природы — не важно».5
Для Гитлера двумя основными динамиками жизни были голод (который способствовал самосохранению) и секс (который сохранил и умножил человеческую расу).6 Он утверждал, что природные условия, в которых удовлетворяются эти два инстинкта, ограничены, так что организмам приходится бороться за пространство и ресурсы. Именно в этой изначальной борьбе Гитлер видел «эволюцию», которая двигается через механизм «выживания наиболее приспособленных».7
Чтобы построить свою расистскую философию, Гитлер черпал идеи из богатого фонда социал-дарвинистской мысли.8 В одной из своих тирад о «добродетелях» вегетарианства он утверждал, что «обезьяны, наши предки доисторических времен, строго вегетарианцы».9 В октябре 1941 года он сказал:
«Люди, относящиеся к категории бабуинов, существуют по меньшей мере триста тысяч лет. Расстояние между человеком-обезьяной и обычным современным человеком меньше, чем между обычным современным человеком и такой личностью, как Шопенгауэр».9
Он также отвергал возможность обучения африканцев, чтобы они стали юристами и учителями. Гитлер сказа, что это было бы «преступное безумие ... продолжать учить прирожденную полу-обезьяну, пока людям не будет казаться, что они сделали из него адвоката ... потому что это обучение — то же самое, что дрессировка пуделя».10
Нацизм и религия
Гитлер считал, что стремительное развитие науки подорвало основу религиозных верований. Он рассматривал эволюционную «науку» как жизненно важный элемент в дискредитации христианства.11 Таким образом, согласно историку Ричарду Эвансу, «нацисты считали церкви самым сильным и жестким источником идеологической оппозиции».12
В разговоре, который состоялся в 1933 году, всего через год после захвата власти нацистами, Гитлер заявил (также отметив, что либеральные церковники могут быть «полезными идиотами»):
«Все религии одинаковы, как бы они себя ни называли. У них нет будущего — конечно, для немцев. Фашизм, если захочет, может примириться с Церковью. Почему бы и нет? Что мешает мне вырвать христианство с корнями и ветвями, и уничтожить его в Германии?.. Но для наших людей является решающим: признать символ веры еврейского Христа с его жалкой женоподобной этикой, или верить в сильного, героического бога природы, бога собственного народа, в нашу судьбу, в нашу кровь ... Оставим мелочный педантизм для других. Будь то Ветхий или Новый Завет, или просто изречения Иисуса ... это все тот же старый еврейский обман. Это не сделает нас свободными. Немецкая церковь, немецкое христианство — это искажение. Вы либо немец, либо христианин. Вы не можете быть обоими одновременно. Вы можете выбросить эпилептика Павла — другие уже сделали это до нас. Вы можете сделать Христа благородным человеком и отрицать его роль спасителя. Люди делали это на протяжении веков. Я верю, что сегодня в Англии и Америке есть такие христиане ... нам нужны свободные люди, которые чувствуют и знают, что Бог в них самих».13
Гитлер считал, что «самый тяжелый удар, который когда-либо был нанесен человечеству — это приход христианства».14 Он приказал немцам прекратить праздновать Рождество и заставил детей из гитлерюгенда ежедневно читать ему молитву за все его «благословения» для них (рис. 1). Неудивительно, что он обвинил евреев в том, что они изобрели христианство,15 требуя, таким образом, в качестве лекарства, чтобы немцы были «иммунизированы против этой болезни».16
По словам американского судьи Роберта Джексона (1892-1954), главного прокурора на Нюрнбергском процессе, нацисты осуществляли «систематические и неустанные репрессии против всех христианских сект и церквей».17 Гитлер действительно также создал окончательное решение «проблемы» христианства, снова назвав либеральных богословов полезными идиотами:
«Что же делать, спросите вы? Я скажу вам: мы должны не допустить, чтобы церкви делали что-либо, кроме того, что они делают сейчас, то есть теряют почву под ногами изо дня в день. Вы действительно верите, что массы когда-нибудь снова станут христианами? Чепуха! Никогда больше этого не будет. С этой историей покончено. Никто не будет слушать ее снова. Но мы можем ускорить процесс. Пасторов и священников заставят копать себе могилы. Они предадут своего Бога. Они предадут все ради своих жалких маленьких рабочих мест и доходов.
Что мы можем сделать? Именно то, что сделала католическая церковь, когда навязала свои верования язычникам: сохранить то, что можно сохранить, и изменить его значение. Мы пойдем по обратному пути: Пасха — это уже не воскресение, а вечное обновление нашего народа. Рождество — это рождение нашего спасителя: духа героизма и свободы нашего народа. Как вы думаете, эти либеральные священники, у которых больше нет веры, а осталась только должности, откажутся проповедовать нашего бога в своих церквах?
Я могу гарантировать, что так же, как они сделали Геккеля и Дарвина, Гете и Стефана Джорджа пророками своего «христианства», они заменят крест нашей свастикой (рис. 2). Вместо того, чтобы поклоняться крови своего спасителя, они будут поклоняться чистой крови нашего народа. Они получат плоды немецкой земли как божественный дар, и будут есть ее, как символ вечного общения народа, как они до сих пор ели тело своего Бога. И когда мы достигнем этой точки ... церкви снова будут переполнены. Если мы этого хотим, то так и будет — когда там будет проповедоваться наша религия. Нам не нужно торопить процесс».18
Рисунок 2. Так называемое «Немецкое христианское движение» стремилось достичь абсолютного организационного и идеологического соответствия между протестантской церковью и национал-социалистическим государством. Надпись на банере: немецкий христианин читает «Евангелие в Третьем Рейхе».Поскольку наиболее радикальные и влиятельные лидеры нацистского движения открыто возражали против самой сути христианства, они хотели заменить его национальной немецкой религией, которая должна была вытеснить христианство и его идеи греха, покаяния и благодати.19
Немецкий народ поклонялся бы человеку-богу вместо Бога Библии и придерживался бы язычества природы вместо «еврейского рабства закона».20
По мнению профессора Эрнста Бергмана, нацистского интеллектуала,21 немцы должны следовать идеалам «чести», а не сострадания, извечной борьбы, а не мира.22 По его словам, самое главное было отказаться от «суеверия», что люди грешны, и вместо этого развить новую веру, «в которой мы сами являемся Христом».
Под влиянием «сил эволюции» новый «Христос» возродился бы в утробе матери-земли, но не для того, чтобы быть искупителем мира, «ибо мир не нуждается в искуплении».23
Бергман сказал:
«Разрушьте легенду о Боге, станьте человеком, и сам человек восстанет как Бог, как Христос, он осознает себя таковым, и его сущность примет божественную форму».24
Языческое христианство
Печальная истина в том, что многие немцы, которые исповедовали себя христианами, шли на компромисс с нацизмом (рис. 2). Излишне говорить, что эти люди были полны решимости принять противоположные подлинному христианству принципы.
Таким образом, они отвергли все еврейские аспекты христианства, особенно Ветхий Завет, и интерпретировали «Бога» как своего рода супер-Гитлера в расширенном масштабе. Наконец, они возвели вождей нацизма в положение последних толкователей божественной воли. Естественно, такого рода «христианство» не имело абсолютно никакого отношения к библейскому учению. Оно было продуктом либерального протестантского богословия.
По словам почетного профессора истории Университета Британской Колумбии Дж. С. Конвея:
«Лидеры (немецкого христианского) движения, пасторы Юлий Лейтгейзер, Иоахим Хоссенфельдер и Зигфрид Леффлер, стремились убедить своих собратьев по духовенству, что только совершенно новое толкование христианства ... может удовлетворить потребности новой эпохи. Они стремились избавить церковь от ее «донаучного» менталитета и архаичных литургий, а также заменить новое откровение Адольфом Гитлером. Существенной была не христианская ортодоксальность, а христианский активизм, который следовал примеру «героического» Иисуса ... В нацистской партии они увидели средство для своей программы, ведь она предлагала единство, которое они считали характерной чертой истинного христианства. Если Гитлер мог совершать то, что они называли христианскими делами, то от ортодоксальности можно было отказаться».25
Что касается многочисленных нападок нацистских лидеров на христианство, то эти «немецкие верующие» утешались тем, что такая враждебность исходила только от отдельных представителей партии. Так в апреле 1937 года Рейнская группа «немецких христиан» опубликовала резолюцию, которая заменила авторитет Библии авторитетом Гитлера. В резолюции говорилось:
«Слово Гитлера — это Закон Божий, указы и законы, которые его представляют, обладают божественной властью. Фюрер — единственный стопроцентный национал-социалист, он один выполняет закон. Все остальные должны считаться виновными перед божественным законом».26
Эти «христиане» приняли языческую форму «христианства», которая освободила их от любых моральных последствий веры. Они практиковали языческий аморализм, основанный на поклонении власти и себе, прикрывшись прозрачным «христианским» покровом.27 Они постулировали, что Христос пришел не для того, чтобы примирить всех с Богом-творцом и нравственным законом, а «чтобы спасти людей от давления его требований и притязаний».28
Поэтому о любой попытке преодолеть «зло в нас» не могло быть и речи, потому что стремление к «праведности» считалось несовместимым с греховным состоянием людей.
По словам «немецкого христианина» Вильгельма Стапеля, активного немецкого теолога, который считал, что каждая нация имеет право обладать своей «собственной этикой»:
«Искупление имеет так же мало общего с нравственным возвышением, как и с мирской мудростью ... Христианин знает, что для него невозможно «жить», кроме как во грехе, что он не может принять никакого решения, не впадая в неправду, что он не может делать добро, если не делает зло одновременно ... Бог сделал этот мир тленным, он обречен на разрушение. Пусть же он тогда пойдет к псам согласно своей судьбе! Люди, которые воображают себя способными улучшить его [мир], которые хотят создать высшую мораль, начинают смехотворный мелочный бунт против Бога».29
Нацистская правовая система
Идея о том, что человеческое право должно подчиняться закону Бога, стала более глубоко оспариваться в XIX веке, когда теория эволюции Чарльза Дарвина стала попыткой продвижения мировоззрения, основанного на несуществовании Бога. Но всякий раз, когда ценность права переплетается с верой в «эволюцию», право автоматически теряет свое трансцендентное достоинство, и вся идея правового государства теряет свою важнейшую философскую основу.
В то время, как христианство рассматривает Божьи законы как проявление божественного разума и справедливости, дарвинизм не дает трансцендентной основы для закона, так что законность рассматривается как не более чем прозаическая кодификация политики правительства. Таким образом, идея права сводится к управленческому навыку на службе социальной инженерии, доминирующей сегодня в юридической сфере.30
На этом основании юристы-позитивисты разработали теорию о том, что «закон» — это просто продукт человеческой воли, по сути, результат силы и социальной борьбы.31 Для ярых правовых позитивистов любой закон, который в процессуальном плане может быть надлежащим образом принят государством, не должен быть отменен или признан недействительным по причине его аморальности.32 Таким образом, была разработана правовая теория, которая может быть определена в терминах философии без метафизики, эпистемологии без определения истины или юриспруденции без идеи права.33
Австрийский юрист Ханс Кельзен (1881-1973), известный правовой позитивист начала ХХ века, объяснил, что правовой позитивизм ограничивается теорией позитивного права и ее интерпретацией. Соответственно, юридический позитивизм стремится сохранить различие, даже контраст, между справедливым и законным. Но, как сказал Кельзен, такого резкого отделения юриспруденции от юридической науки не существовало до начала XIX века.
До появления немецкой исторической школы права «вопрос справедливости считался фундаментальной проблемы юридической науки».34
Кельзен утверждал, что правовые нормы не являются действительными в силу их материального содержания, а скорее являются позитивным законом, принятым соответствующими правовыми органами. Таким образом, закон любого содержания может быть действительным, поскольку, по мнению Кельзена, «нет такого человеческого поведения, которое не могло бы функционировать как содержание правовой нормы. Норма становится законом только потому, что она была создана определенным образом, рождена определенной процедурой и определенным правилом».35
Такая «чистая» теория позитивного права направлена на то, чтобы раскрыть закон государства в его нынешнем виде, «не узаконивая его как справедливый и не дисквалифицируя как несправедливый, она стремится к реальному, позитивному закону, а не к правильному закону».36 Другими словами, он разработал правовую теорию, которая отказывалась оценивать содержание положительных законов.
Когда нацисты пришли к власти в 1933 году, Кельзен, который был евреем, был вынужден покинуть свой пост декана юридического факультета Кельнского университета.37 Тем не менее, в годы, последовавшие за Второй мировой войной, утверждалось, что правовой позитивизм Кельзена не предлагал никакого правового ресурса, который можно было бы использовать для сопротивления нацистскому режиму. Вместо этого такие доктрины правового позитивизма обеспечили определенную степень обоснованности злым законам Третьего рейха.
По словам американского профессора права и католического апологета Чарльза Эдварда Райса (1931-...):
«Когда нацисты двинулись против евреев, немецкие юристы были разоружены ... юридическим позитивизмом».38
Райс также говорит, что этого бы не произошло, если бы большинство немецких юристов не приняли в полной мере правовой позитивизм, а вместо этого ответили на раннюю нацистскую несправедливость здравым и «принципиальным осуждением», основанным на традиционных принципах естественного права.
В этом смысле нацистскую правовую систему нельзя считать какой-то случайностью с точки зрения юридической элиты Германии. Хотя в Германии в 1933 году существовал конституционный порядок, традиция конституционного права основывалась исключительно на позитивистских правовых принципах.
Большинство немецких судей и адвокатов стремились установить авторитарное правило, которое поддерживалось бы правовой системой, отвергающей любую защиту личности от государства. Такие адвокаты враждебно относились к Веймарской республике и в целом приветствовали нацистский режим 1933 года.39
Рисунок 3. Ведущий нацистский адвокат Ганс Франк выступал за то, чтобы Гитлер стоял выше закона. Он был рейхсминистром без портфеля, главой Национал-социалистической ассоциации адвокатов (1933-1942), членом Рейхстага, президентом Международной палаты права (1941-42) и Академии немецкого права, а также генерал-губернатором оккупированных польских территорий в октябре 1939-1945 годов.Один из ведущих юристов нацистской партии Ганс Франк (1900-1946, повешен в Нюрнберге) в этом смысле выступал за необходимость основывать немецкое общество на основах правовой системы, отвечающей целям харизматического руководства.40 Он хотел юридически узаконить идею «сильного правителя», который мог бы напрямую обращаться к массам. Фюрер должен стоять выше закона, потому что «эффективное» правительство важнее конституционализма.
Точно так же Эрнст Рудольф Хубер (1903-1990), который в то время был видным профессором конституционного права в Кильском университете, считал, что «невозможно измерить законы фюрера против более высокой концепции права», потому что «в фюрере проявляются основные принципы народа».41 Как у «исполнителя общей воли нации», Хубер утверждал, власть фюрера должна быть «всеобъемлющей и тотальной», поскольку такая власть — персонифицированная политическая власть, которая должна оставаться «свободной и независимой, исключительной и неограниченной».42
В соответствии с теорией Фолькса-Номоса, разработанной при нацистском режиме, юристы в Германии отрицали существование какого-либо индивидуального права против власти государства. С точки зрения нацистского права, объясняет Аурел Кольнай, закон не был гарантией защиты гражданина от насилия и угнетения, «а еще один средством обеспечения всемогущества для правителей государства ... одним словом, цель закона больше не в том, чтобы сдерживать, а в том, чтобы поощрять произвольное применение государственной власти».43
Естественно, «такие интерпретации высокоуважаемых теоретиков права имели неоценимое значение для легитимации формы господства, которая ... фактически подрывала верховенство права в пользу произвольного осуществления политической воли».44
Любопытно, что чем больше правовое сообщество прилагало усилий для легитимизации нацистского режима, тем больше было оскорблений и презрения, с которыми его приветствовали. Гитлер считал адвокатов «ущербными по своей природе».
Постоянным источником и принципом нацистского права стал живой закон, который на практике материализовался из произвольных решений («решенчества») держателей власти. В нацистской системе верховенство права понималось как прогрессивный порядок общественной жизни и социального прогресса, который не был жестким, а скорее эволюционировал в непрерывном потоке.
Вывод
Размышления о нацистской правовой системе помогают нам понять, почему идея «бога, который есть мы сами», так опасна для достижения человеческой свободы и счастья. Ибо именно принятие высших законов Бога позволяет гражданским обществам низвергать своих тиранов, в то время, как идея о том, что люди сами по себе являются богами, служит только для того, чтобы обожествлять политических правителей, помогая им игнорировать высшие принципы справедливости и морали, против которых будут измеряться их злые действия.
Адольф Гитлер и нацистский режим являются прекрасной иллюстрацией того, что может произойти, когда гражданское правительство заявляет о своей полной независимости от Божьего закона.
Нацисты верили, что люди не были созданы Богом, а произошли от животных. Эту идею они переняли у Дарвина. Они считали, что «высшие» люди имеют «право» устранить «низших» по тем же причинам, по которым львы едят антилоп. Таким образом, возобладала «мораль господства», и обращение к какому-либо высшему закону в качестве защиты от такой жестокой тирании стало бессмысленным. Ибо это было бы в натуралистическом мировоззрении нацистов сродни тому, чтобы сказать львам, что они должны перестать быть львами.45
Благодарность
Автор выражает признательность г-ну Франку Гашумбе за его помощь в окончательной подготовке настоящего документа.
-
[^1]: Johnson, P.E., Objections Sustained, pp. 35–36, IVP, 1998.
[^2]: Bullock, A., Hitler and Stalin: Parallel Lives, Vintage Books, NY, p. 381, 1993.
[^3]: Keith, A., Evolution and Ethics, Putnam, New York, p. 230, 1947.
[^4]: Hawkins, M. Social Darwinism in European and American Thought 1860–1945, Cambridge University Press, p. 290, 1997.
[^5]: Hitler’s Table Talk, 1941–1944, translated by Cameron N. and Stevens, R.H., Oxford University Press, pp. 6, 44, 1988.
[^6]: Hawkins, ссылка 4, p. 278.
[^7]: Hawkins, ссылка 4, p. 274.
[^8]: Weikart, R., From Darwin to Hitler: Evolutionary Ethics, Eugenics, and Racism in Germany, Palgrave Macmillan, NY, p. 9, 2004.
[^9]: Hawkins, ссылка 4, p. 283.
[^10]: Hitler, A., Mein Kampf, translated by Manheim, R., Hutchinson, London, p. 391, 1974.
[^11]: Hawkins, ссылка 4, p. 283.
[^12]: Evans, R., The Third Reich in Power, Penguin, New York, p. 256, 2005.
[^13]: Rauschning, H., Hitler Speaks, Thornton Butterworth, London, p. 57, 1939.
[^14]: Див. Dowley, T. (Ed.), A Lion Handbook: The History of Christianity, Lion, Oxford, pp. 589–590, 1997.
[^15]: Гитлер считал, что апостол Павел планировал "мировую революцию" для свержения Римской империи. Несмотря на свой отказ от старой веры, Павел продолжал действовать от имени еврейства.
[^16]: Hitler’s Table Talk. 5, p. 217.
[^17]: Jackson, R., Nuremberg Trial Proceedings Volume 2, The Avalon Project at the Yale Law School. Сэр Уинстон Черчилль в своей знаменитой речи в британском парламенте 5 октября 1938 года заявил: "Никогда не может быть дружбы между британской демократией и нацистской державой, той державой, которая отвергает христианскую этику, которая подбадривает свой дальнейший путь варварским язычеством, которая черпает силу и извращенное удовольствие от преследований, и использует, как мы видели с безжалостной жестокостью, угрозу убийственной силы. Эта сила не может быть надежным другом британской демократии". Цитируется по Adams, V., Men in Our Time, Ayer Publishing, p. 77, 1969.
[^18]: Rauschning, ссылка 13, p. 58.
[^19]: Shirer, W., The Rise and Fall of the Third Reich, Simon and Schuster, NY, p. 240, 1960.
[^20]: Kolnai, A., The War Against the West, Victor Gollancz, London, p. 241, 1938.
[^21]: Профессор Эрнст Бергманн написал важную книгу под названием "Die 25 Thesen der Deutschreligion" (Бреслау, 1934). В этой книге он изложил нацистскую религию для немецких школ, основанную на пантеизме, субъективности, поклонении природе и инстинктах "Volk", через романтическую школу французского философа Ж.Ж. Руссо. Профессор Бергманн назвал свою диссертацию "катехизисом немецкой религии". См. Viereck, P.R.E., Metapolitics: From Wagner and the German Romantics to Hitler, Transaction Publishers, p. 292, 2004.
[^22]: Kolnai, ссылка 20, p. 238.
[^23]: Kolnai, ссылка 20, p. 246.
[^24]: Kolnai, ссылка 20, p. 267.
[^25]: Conway, J.S., Nazi Persecution of the Churches, 1933–1945, Regent College, p.11, 2001.
[^26]: Kolnai, ссылка 20, p. 276.
[^27]: Kolnai, ссылка 20, p. 249.
[^28]: Kolnai, ссылка 20, p. 249–250.
[^29]: Kolnai, ссылка 20, p. 256–257.
[^30]: Colson, C. and Pearcey, N., How Now Shall We Live? Tyndale, p. 93, 1999.
[^31]: See Noebel, D., The Battle for Truth, Harvest House Publishers, p. 232, 2001.
[^32]: Hughes, R.A., Leane, G.W.G. and Clarke, A., Australian Legal Institutions: Principles, Structure and Organisation, Lawbook, Sydney, p. 32, 2003.
[^33]: Rommen, H.A., The Natural Law: A Study in Legal and Social History and Philosophy, Liberty Fund, Indianapolis, MN, p. 35, 1989.
[^34]: Kelsen H., General Theory of Law and State, H., Russell &, Russell, NY, p. 391, 1945. Немецкая историческая школа права подчеркивала историческую ограниченность права и выступала против естественного права. Основываясь в основном на трудах и учении Фридриха Карла фон Савиньи (1779-1861), историческая школа исходила из того, что право является выражением убеждений народа, что оно основано на форме народного сознания, называемой Volksgeist. Таким образом, Volksgeist органично развивается во времени, поэтому постоянно меняющиеся потребности народа оправдывают непрерывное органичное развитие права.
[^35]: Kelsen, H., The pure theory of law Part 2, Law Quarterly Review51:17, Parag. 29, 1935.
[^36]: Kelsen, ссылка 35, p. 474.
[^37]: В 1940 году Кельзен переехал в США, а в 1945 году стал полным профессором кафедры политологии Калифорнийского университета в Беркли.
[^38]: Rice, C., Some reasons for a restoration of natural law jurisprudence, Wake Forest Law Review24:539ff., 1989, p. 567. Фактически, сразу после Второй мировой войны немецкий юрист Густав Радбрух (1878-1949) сделал то же самое заявление о том, что преобладающий юридический позитивизм помог проложить путь национал-социализму.
[^39]: Например, Карл Шмитт (1888-1985), известный профессор конституционного права Берлинского университета, поддержал появление нацистских властных структур, поскольку считал, что институциональные практики парламентского правления Веймарской республики не обеспечивали сильного и стабильного правительства, и что они неубедительно оправдывались простой верой в рациональную дискуссию и открытость. Шмитт, разработавший концепцию права, в которой закон и мораль являются лишь продуктом борьбы за политическое превосходство между враждебными группами, в мае 1933 года вступил в нацистскую партию. В период с 1933 по 1936 год Шмитт написал несколько эссе в поддержку наиболее жестокой политики нацистского режима.
[^40]: Kershaw, I., Hitler: Profiles in Power, Longman, London, p. 77, 1991.
[^41]: Huber, E.R., Verfassungsrecht des Grossdeutshen Riches. Hamburg, Hanseatishe Verlagsanstalt, 2nd , p. 197, 1939, cited in: Lepsius, O., The problem of perceptions of national socialist law, or: was there a constitutional theory of national socialism? in: Joerges, C. and Ghaleigh, N.S. (Eds.), Darker Legacies of Law in Europe: The Shadow of National Socialism and Fascism over Europe and its Legal Traditions, Hart, Oxford, p. 25, 2003.
[^42]: Huber, ссылка 41, p. 78.
[^43]: Kolnai, ссылка 20, p. 300.
[^44]: Kershaw, ссылка 40, p. 78.
[^45]: D’Souza, D., What’s so Great About Christianity, Regnery, Washington DC, p. 221, 2007, see review by Cosner, L., Creation22(2):32–35, 2008.
